Книга кладбищ - Страница 41

Тем же вечером он решился поговорить с наставником и всё ему рассказал. Реакция Сайласа оказалась неожиданной…

— Я не могу поверить, — сказал он, — что ты повёл себя настолько глупо. Сколько раз я тебе твердил, что нужно быть невидимкой, а ты теперь на слуху у всей школы?

— А что бы ты сделал на моём месте?

— Что-нибудь другое, — ответил Сайлас. — Сейчас не те времена. Тебя легко могут выследить.

Неподвижная фигура Сайласа напоминала чёрную корку, под которой плещется раскалённая лава. Ник понял, что Сайлас очень рассердился, но лишь потому, что давно знал Сайласа. Казалось, он изо всех сил пытался обуздать свою ярость, не дать ей волю.

Ник сглотнул.

— Что же мне теперь делать? — растерянно спросил он.

— Не возвращаться, — ответил Сайлас. — Затея со школой была экспериментом. Который теперь следует признать неудачным.

Ник помолчал, затем сказал:

— Дело не только в учёбе. Есть и другие вещи. Знаешь, как здорово сидеть в комнате с кучей людей, которые дышат?

— Такие радости мне неведомы, — ответил Сайлас. — Завтра ты не идёшь в школу.

— Я не хочу сбегать! Только не от Мо и Дика и школы. Я скорее уйду с кладбища.

— Ты поступишь, как тебе велят, — сказал Сайлас, сплошной бархатный ком гнева в темноте.

— Или что? — вспыхнул Ник. — Как ты заставишь меня остаться здесь? Убьёшь меня? — он развернулся и пошёл прочь по дороге к главным воротам.

Сайлас кричал ему вслед, чтобы он вернулся, затем замолчал и остался в ночи один.

Обычно его лицо было непроницаемым. А сейчас оно стало открытой книгой, написанной на древнем, давно забытом языке, невиданными буквами. Сайлас завернулся в тень как в одеяло и смотрел вдаль, куда ушёл мальчик. Он не пошёл за ним следом.

Дик Фартинг лежал в своей постели и смотрел сон про пиратов в безмятежном синем море. И вдруг всё пошло наперекосяк. Только что он был капитаном пиратского судна, и всё было хорошо: у него была команда из послушных мальчиков-первоклашек и девочек, которые все были на пару лет его старше и выглядели настоящими красавицами в пиратских нарядах. И вдруг оказалось, что он на палубе совсем один, а навстречу ему сквозь волны несётся огромный чёрный корабль размером с нефтяной танкер, с ветхими чёрными парусами и резным черепом на носу.

А в следующий миг, как это часто бывает в снах, он уже стоял на палубе чёрного корабля, и кто-то смотрел на него сверху вниз.

— Ты меня не боишься, — произнёс человек, стоявший над ним.

Дик поднял голову. В своём сне он ужасно боялся этого человека в пиратской одежде с застывшим лицом, державшего руку на эфесе сабли.

— Думаешь, ты пират, Дик? — спросил его незнакомец, и Дику вдруг показалось, что он его узнал.

— Ты тот парень, — сказал он. — Мик Иничей.

— Я — Никто, — последовал ответ. — А ты должен измениться. Перевернуть страницу. Начать сначала. Или всё для тебя может плохо кончиться.

— Чем плохо?

— Плохо для твоего рассудка, — ответил Король Пиратов, который теперь превратился в его одноклассника. Вместо пиратского корабля они теперь стояли в школьном вестибюле, но шторм продолжался, и пол, словно палуба, ходил под ними ходуном.

— Это всего лишь сон, — сказал Дик.

— Конечно сон, — ответил мальчик. — Я был бы каким-нибудь чудищем, если бы умел делать такое в жизни.

— А что ты можешь со мной сделать во сне? — улыбнулся Дик. — Я тебя не боюсь. У тебя на руке отметина от моего карандаша, забыл? — он кивнул на след от острого грифеля на его руке.

— Я надеялся, что до этого не дойдёт, — сказал мальчик и наклонил голову, будто прислушиваясь. — Они голодные.

— Кто? — спросил Дик.

— Твари в подвале. Или в трюме — смотря где мы находимся, в школе или на корабле.

Дик почувствовал, что его охватывает страх.

— А это не пауки?.. — спросил он.

— Может, и пауки, — ответил мальчик. — Скоро сам увидишь.

Дик затряс головой.

— Не надо, — сказал он, — пожалуйста.

— Что ж, — ответил мальчик. — Выбор за тобой, помнишь? Веди себя по-другому или отправишься в подвал.

Шум нарастал — полушорох-полутопот, и Дик Фартинг понятия не имел, что это, но был совершенно уверен, что, чем бы это ни оказалось, это будет самое жуткое, что он когда-нибудь видел или увидит.

Он проснулся от собственного крика.

Ник услышал этот крик ужаса и почувствовал удовлетворение от хорошо сделанной работы.

Он стоял на тротуаре возле дома Дика Фартинга. Лицо его было влажным от густого ночного тумана. Он был обессилен и едва управлял своим Снохождением — во сне не было ничего, кроме них с Диком, а то, что напугало Дика, было всего лишь шумом.

Но Ник был доволен тем, как всё получилось. Теперь задира станет задумываться прежде, чем пугать малолеток.

Что же делать дальше?

Ник засунул руки в карманы и пошёл прочь, не зная толком, куда идёт. Он решил, что покинет школу, как покинул кладбище. Придётся найти место, где никто его не знает, и где можно будет сидеть целыми днями в библиотеке и читать, и слушать как другие люди дышат. Он задумался, бывают ли ещё на земле необитаемые острова вроде того, куда попал Робинзон Крузо. Можно было бы на таком поселиться.

Ник шёл, не поднимая взгляда. Если бы он посмотрел наверх, то мог бы заметить, что за ним из окна некоей спальни пристально наблюдает пара водянисто-голубых глаз.

Он вышел на тёмную аллею, где почувствовал себя спокойнее.

— Убегаешь, значит? — произнёс девичий голос.

Ник промолчал.

— В этом разница между живыми и мёртвыми, да? — продолжил голос, который принадлежал Лизе Хемпсток. Ник узнал её, хотя ведьмы нигде не было видно. Она продолжала: — Мёртвые никого не разочаровывают. Они уже прожили жизнь, сделали то, что сделали. Мы не меняемся. А живые — с ними сплошные разочарования. Например, встречаешь смелого и благородного мальчика — а он вырастает, чтобы сбежать.